В камере было жарко. Когда стальная дверь с лязгом захлопнулась за его спиной, Люциус впервые позволил себе тяжело вздохнуть. Приглушенный свет высветил его статную фигуру. Белоснежные волосы, стянутые шелковой лентой. Бледное лицо. Чистый лоб пересекала глубокая морщина. На виске билась тонкая жилка. Губы сжаты в упрямую линию. Взгляд
серых глаз равнодушно блуждал по убогой обстановке камеры. Шероховатые стены давили.
Они были слишком крепкими. А двери слишком непроницаемыми. И в коридоре мерцали ужасные тени.
Люциус прижал руку к горящему, словно в лихорадке лбу, на котором выступила испарина.
Впервые в его душу прокрался липкий страх. Малфой стиснул зубы. На его скулах заходили желваки. Он сузил глаза, резко развернулся на каблуках и со всего
размаха ударил кулаком в дверь. Грохот эхом раздался по камере и замер под потолком.
Ни звука больше не нарушало тишину. Мужчина прижался пылающим лбом к холодной двери и
прикрыл глаза.
-Я погиб, - прошептал он, едва размыкая задрожавшие губы.
Так прошла минута. Может быть, полчаса. Время суток в Азкабане сжирало само время. Медленное, как слезы приговоренного. Наконец, Люциус развернулся к своему последнему
пристанищу. На его лице снова
появилось равнодушие, словно ему не хотелось чтобы эти стены видели его слабость. Он стянул одной рукой свой плащ, подошел к кровати, брезгливо поморщился и, расстелив черный атлас, сел. Нетерпеливо расстегнул ворот, отшвырнул галстук, скинул
пиджак и лег, закинув руки за голову. Уставился в потолок. Два темных пятна смотрели на него
так, как черные глаза в зале суда.
Малфой почувствовал, что его начала бить нервная дрожь. Сказывалось постоянное напряжение. Постоянная усталость, которая накопилась во время этого длительного процесса. Постоянная необходимость контролировать себя. Свои чувства, свои желания. Несколько месяцев допросов и очных ставок. Унижение и ярость. Важно было
только одно: не показать, что он боится. Боится, что его закроют в этот каменный мешок и
позволят Дементорам сделать свое дело. Или просто используют смертельное заклятие.
Люциус внезапно сел на кровати. Его бросило в жар. Он никогда не думал о смерти. И
никогда не боялся ее. А сейчас, когда он стоял почти на пороге ее, ему вдруг стало невыносимо жаль себя. -Презренное чувство, - подумал Люциус, тщетно
стараясь вернуть себе хладнокровие, - испугаться смерти, вот нелепость! Я жил так долго, что все
постиг, все испытал. Я любил, убивал. У меня прекрасный сын, - глаза Малфоя потеплели
и у него предательски защипало в носу, - ну, вот еще, - отрывисто рассмеялся он, -
заплачь тут по Драко, и тебя будут стыдиться даже стены, - Люциус тряхнул головой,
отгоняя тяжелые мысли, - я ведь еще не умер... И что он пришел в суд?, - Малфой нахмурился и провел рукой по вискам, стирая капли пота, - ему хотелось
видеть как меня приговорят? Просто утешиться? Ему нужно было просто насладиться, просто сказать мне,
что он плюнет на мою могилу... О, Мерлин, - мужчина чуть улыбнулся, - он всегда был таким, когда мы враждовали в школе, когда... когда ... когда я предал его,- Люциус стиснул зубы и сжал кулаки, - он просто мстит мне, устроив эту глупую травлю, просто
хочет расквитаться за боль... А что, собственно, было? Просто ребячество, - Люциус поднялся с кровати и принялся шагать по камере, безотчетно прислушиваясь к гулу своих
шагов, - просто шутка, они же так шутили? Почему гриффиндору можно, а слизерину нельзя? Почему мне в 17 лет приходилось забывать об играх, когда ему все
спускалось с рук? Да, я не умею играть. Не умею быть непосредственным и веселым, не понимаю забав.
Мне не смешно, когда кто-то падает в торт. Мне не нравится смотреть на котят. Просто
меня не учили! Я умею другое, - Малфой усмехнулся, - умею сделать так, чтобы всем было хорошо, когда они уйдут от этих котят и тортов. Я всегда умел создавать и разрушать... А он заслужил этого. И если я не предупредил его, что в тот вечер к нему в спальню
придут пьяные слизеринцы и, возможно, - Люциус вдруг покраснел, и прикусил кулак, -
воспользуются им, так что же? Разве он не был первой шлюхой Хогвардса? Он всегда хвастался этим.
Подумаешь, не хотел он, кричал, и что же? Одно название - шлюха, - белокурый мужчина неожиданно сел на кровати и обхватил голову руками. Его плечи дрогнули, и он прошептал:
-Почему ты не захотел стать моим, почему, Сириус? Ты отказался, оттолкнул меня, ты насмеялся над моим чувством, о боже, - Люциус говорил, словно в бреду, - я же любил тебя, ты выбрал другого, одно твое слово, и бросил бы тебе к ногам Вселенную, а ты
просто рассмеялся, и тогда я отдал тебя... Тебе было больно, а мне..
-Что тебе?- голос Блэка раздался в звенящей тишине как щелчок бича.
Люциус поднял голову, и сглотнул невольный ком в горле. Чуть сощурился, в первую
минуту не узнавая посетителя, но когда глаза привыкли к контрасту, Малфой убедился - в
проеме распахнутой двери стоял Сириус Блэк.
-Я не с тобой разговариваю, - холодно отрезал Малфой, и поднялся на ноги, - что тебе надо?

-Просто пришёл проведать старого друга, - усмехнулся Блэк.
-Я никогда не был твоим другом, - надменно выпрямившисть, произнес Малфой.
-Ты, наверное, удивишься, Люциус, - непринужденно снимая мантию и усаживаясь на кровать, сказал Сириус, - но я знаю об этом. Хотя, ещё одно напоминание вряд ли повредит чему-либо.
-Что тебе нужно? - повторил Малфой.
-Возможно, у меня приступ ностальгии по этим стенам, - снова усмехнулся Блэк.
Люциус вздрогнул. На несколько минут он забыл о десяти годах, проведённых Блэком в этой юдоли печали и ужаса, забыл о том, что в течение этих десяти лет он часто просыпался от одного и того же кошмарного сна, в котором видел себя дементором,
дарящим Сириусу последний в его жизни поцелуй. Страх, который сковывал его несколько минут назад, отступил . Люциус не мог думать ни о настоящем, ни о будущем . Он возвращался в прошлое. Блэк задумчиво смотрел на крошечное окошко под потолком камеры.
Повисла тишина. Постепенно со всех сторон, хихикая, стеная, воя, что-то шепча, в камеру наползали призраки прошлого и Люциус, не выдержав этого давления, нервно прошёлся по камере и, остановившись напротив сидящего на кровати Блэка,
скрестил на груди руки.
-Зачем ты пришёл? -спокойно спросил он.
Губы Блэка изогнулись в хищной ухмылке, черные глаза сверкнули дьявольским огнём.
-Пришёл полюбоваться на поверженное величие, - насмешливо ответил Сириус, - тебе ведь
страшно, Малфой, не так ли? Об этом ли ты мечтал, когда собирался завоевать мир? Великий Люциус Малфой, верный слуга Темного Лорда, перед которым трепещет мир магов -здесь, в Азкабане, в потной от страха рубашке, - с ядовитым смешком
закончил Блэк.
Кровь отхлынула от лица Люциуса, он побелел, как полотно, но сверхчеловеческим усилием воли взяв себя в руки, он холодно улыбнулся.
-Чем просто любоваться на то, чего у тебя никогда не было, попробуй хотя бы научиться чему-нибудь. Хотя, - усмехаясь, продолжил он, - тебе всегда вполне хватало умения задирать лапу на первый попавшийся куст или столб.
-Либо перегрызть кому-нибудь глотку, - в тон ему ответил Блэк.
Малфой расхохотался.
-Ты? Перегрызть глотку? Что же ты не смог придавить даже жалкую крысу, выдавшую твоих друзей? Что же ты не растерзал его? Слишком близко к Лорду пришлось бы подобраться? Думаешь, я не понимаю зачем ты пришёл? Не смог забыть, как болела задница
после того, как её оттрахали слизеринцы? Так где же ты был раньше? Что же ты не перегрыз мне
глотку ещё тогда? Или после того, как вернулся из Азкабана? Нет, ты пришёл сейчас, когда я безоружен. Ты же трус, - презрительно процедил Люциус, - просто
жалкий трус. Ты...
Он не договорил. Зарычав, Блэк сорвался с места и кинулся на него. Через мгновение Люциус был прижат к стене, и рука Блэка сжимала его горло.
-Повтори, - яростно сверкая глазами, прохрипел Сириус, - повтори, что ты сказал.
-Я сказал, что иногда из шлюхи может получиться человек, но в твоём случае это не так - ты всего лишь мерзкая трусливая потаскуха. И всегда был таким.
Неожиданно в глазах Сириуса мелькнул озорной огонёк. Пальцы, сжимающие горло Малфоя,
разжались.
-А ты знаешь о том, что шлюхи умеют быть нежными? . улыбнувшись, сказал Сириус и
провёл пальцами по щеке Люциуса. -Ведь знаешь же, у тебя же были сотни шлюх, не правда ли? Кого ты предпочитаешь, Люциус, - мальчиков или девочек?
Рука Сириуса, медленно скользя по телу Малфоя, двигалась вниз. Люциус замер от неожиданной и унизительной ласки, но не мог найти в себе силы
сопротивляться ей. Его тело мгновенно отозвалось на прикосновение, которого он ждал так долго, и
отказывалось подчиниться голосу разума, твердившего ему, что это надо прекратить,оттолкнуть,
убежать. Но бежать было некуда, а противиться не было сил. Блэк придвинулся ближе и прижался щекой к щеке Малфоя.
-Ты будешь моей нежной шлюхой, Люциус? . прошептал он, расстегивая ремень
на брюках Малфоя и запуская руку внутрь, -будешь?
Пальцы Сириуса коснулись возбужденного члена Малфоя и тот с шумом втянул воздух сквозь
судорожно стиснутые зубы.
-Нравится? - снова прошептал Блэк, - хочешь ещё? Моя маленькая шлюха хочет ласки? Она её получит.
-Нет, - рванулся было Малфой, но тут же был придавлен к стене с новой силой.
-Не двигайся, - прошипел Блэк, - иначе я просто оторву тебе член. Впрочем,- усмехнулся он, - скоро он тебе больше не понадобится.
-Негодяй, - выговорил Люциус.
-Из твоих уст это звучит, как комплимент, - отозвался Сириус и, вытащив руку из брюк Люциуса, провел пальцами по застегнутой ширинке. -Вижу, у тебя стоит на негодяев,
Малфой, - чуть отстранившись и насмешливо глядя в глаза Люциуса, сказал Блэк, -Сними их совсем, - резко сказал он, - Разденься!
-Я не обязан подчиняться тебе, - выдавил из себя Люциус.
-Нет, - согласился Сириус, - не обязан. Но ты этого хочешь.
-А ты? -неожиданно спокойно спросил Малфой, - чего хочешь ты, Блэк? Может, хочешь мне отсосать? Я не буду возражать, мне рассказывали, что ты отлично умеешь делать это.
Через мгновение Малфой, словно подхваченный ураганом, перелетел через камеру и упал на
пол, больно ударившись боком о кровать. А ещё через секунду он лежал на спине, придавленный к полу телом Блэка. Прорычав какое-то невнятное ругательство, Люциус рванулся, но Сириус только сильнее прижал его к полу. Глаза их встретились,
а в следующую секунду Блэк впился поцелуем в губы Малфоя. И время перестало существовать.
Не было ни прошлого, ни будущего, было только мгновение, которое хотелось остановить
навсегда.
Рыча и почти кусаясь, они перекатились по полу и Блэк, оказавшись снизу, обхватил Малфоя ногами. Разгоряченные тела прижались друг к другу и, застонав, Люциус начал тереться своим возбужденным членом о член Блэка. Бедра Сириуса двинулись ему навстречу, руки лихорадочно гладили волосы, спину, плечи.
-Люциус, - прохрипел Блэк, - я... - но слова потонули в новом поцелуе.
Они снова перекатились по полу, не размыкая объятий ни на секунду, словно два голодных зверя, сцепившихся в смертельной схватке. Бормоча нечто нечленораздельное, двигая бедрами в такт движениям Блэка, Люциус почувствовал как напряглось и
застыло в оргазме тело Блэка, а мгновение спустя, судорожно вцепившись пальцами в плечи Сириуса, кончил Люциус, чувствуя как его тело обволакивает невероятное наслаждение, как пульсирует его
член, выплёскивая тёплую и липкую сперму прямо ему в брюки.
Через мгновение Блэк скатился с Малфоя и растянулся на полу, шумно переводя дыхание.
Люциус закинул руки за голову и уставился в потолок, пытаясь собраться с
мыслями. Где-то вдалеке приглушённо лязгнула металлическая дверь и Малфой вздрогнул, сразу вспомнив где он находится. Лязг раздался ближе, потом ещё ближе и наконец дверь в камеру Малфоя
со скрежетом распахнулась. На пороге возникла мрачная фигура в черном плаще с капюшоном, закрывающим лицо или то, что должно было быть на месте лица.
-Пять минут, - отрывисто бросил Блэк, вставая с пола, и фигура отступила в полумрак коридора.
Люциус молча поднялся на ноги и привычным жестом скрестил на груди руки. Так же молча Сириус надел и запахнул мантию, подошел к двери, остановился и обернулся.
-Я мог бы облегчить твою участь и убить тебя, Малфой, - нарушил тишину Сириус. -Но нет, - спокойно продолжил он, - ты не умрёшь от моей руки. Это слишком большая честь для тебя. Да и суд присудил тебя к другой казни. Не могу не признаться, что мне жаль
тебя . Ты еще поймешь, что значит проводить дни и ночи в компании дементоров, сосущих из тебя жизненные силы, ожидая своего часа . Часа, когда смогут подарить тебе свой поцелуй. Надеюсь, к тому времени ты сойдёшь с ума, иначе это слишком
тяжело. Люциус отшатнулся, как от удара.
-Мне не нужна твоя жалость, - выплюнул он, - я презираю тебя, Сириус Блэк.
И услышал тихий смех. Блэк откинул со лба прядь темных волос и шагнул через порог.
-На то ты и Малфой, - неожиданно горько бросил он, обернувшись в последний раз, и исчез за захлопнувшейся за ним дверью.
Малфой тяжело опустился на кровать и замер в неудобной позе. Голова разламывалась от
невыносимой боли. Казалось, что она вот-вот лопнет от наполняющих мозг мучительно тяжелых мыслей. Не хватало воздуха и Малфой рывком встал и шагнул в сторону маленького окна под потолком. Легкое покрывало скользнуло с кровати вниз и что-то
упало и покатилось по полу. Малфой обернулся и застыл на месте, как вкопанный.
-Будь ты проклят, Блэк, - прошептал он и закрыл лицо руками, - будь проклята гордыня.
На голом каменном полу сиротливо валялась волшебная палочка.

Проходящий по коридору дементор довольно ощерился, услышав из одной из многочисленных камер раскаты полубезумного хохота, через несколько секунд перешедших безудержные рыдания.
А несколько часов спустя тихая ночь ласкала прохладным дыханием кожу высокого стройного человека, тяжело бредущего куда-то на юг. Она трепала его белоснежные волосы и нежно осушала катившиеся по щекам слёзы.

Конец