|
Фэндом: ГП (СБ/ЛМ) Рейтинг: NC-17 Мрачные холодные сумерки окутали в свою нежную паутину ночи окрестности Имения Малфоев. Мощный порыв ветра опрокинул мусорную корзину возле грязного кабака, небольшой деревушки Малфой Менор. Со старыми упаковками, обертками и грязными пакетами мусора из нее вылетело несколько газет. Заголовок одной из них гласил: "Пожиратель смерти на свободе! Специальный корреспондент Ежедневного пророка пытается найти истинные причины легального освобождения Люциуса Малфоя из Азкабана". На первой странице другой газеты, видимо еще более старой, или просто так казалось из-за грязных масляных пятен, огромными буквами было написано: "Сириус Блек жив и полностью оправдан…". На безмолвной ночной дороге послышался далекий приглушенный стук лошадиных копыт. По мостовой пронеслась роскошная карета, запряженная шестеркой ухоженных черных коней. Кони втоптали в придорожную грязь клочки газет. В карете с гордо поднятой головой сидел Люциус Малфой, одетый в длинные черные одежды. На его холодном непроницаемом лице была изящная черная маска. Люциус ехал в соседнее поместье Паркинсон на волшебный светский бал-маскарад. Сама идея была забавна для него - он, который считал тело - лживой маской души ехал на маскарад. Презрительная усмешка появилась на его идеальном лице, когда карета подъехала к Имению Паркинсон. Слуга вежливо открыл дверь кареты, и Люциус, властно взяв трость кистью аристократической руки, ступил на каменную дорожку, ведущую к парадному входу замка. Быстрые шаги, постукивание трости из красного дерева по камню - от него буквально веяло властью и силой. Возле парадного входа паж поспешно открывает ему двери, Люциус делает небрежный знак, разрешая ему удалиться и ждать господина в карете. Он входит в огромный зал, все присутствующие безмолвно поворачиваются к вошедшему, в их глазах испуг, смешанный с удивлением и страхом. Музыка замолкает, в зале веет сквозняком холода и некоего отчуждения, хотя это неудивительно, когда человек возвращается практически из Преисподнии. Эти мгновения кажутся вечностью, эта тишина - давящей на мозг, каждому хочется разрушить ее, но все боятся сделать даже малейший жест, вымолвить хотя бы слово. Люциус презрительно усмехается и изящным движением руки берет бокал вина с подноса, оцепеневшего слуги. Люциус Малфой, просидевший год в Азкабане, после падения Воландеморта вновь возвращается в лживое лицемерное волшебное светское общество, не обращая внимания на жестокие сплетни, передающие о нем из уст в уста после заключения, потерянную репутацию... Из окаменения, сковавшего толпу, выходит Элизабет Паркинсон, и с лживой вежливой улыбкой клонится вошедшему гостю: - Мы рады приветствовать Вас, Люциус, - после ее слов воцаряется испуганные перешептывания, Элизабет делает знак музыкантам, они вновь продолжают играть, и все медленно возвращается на круги своя. Люциуса даже приглашали несколько раз потанцевать, но он с легкой усмешкой и напыщенной вежливостью, разбавленной свойственным только ему ядом презрения, отклонял предложения глупых, наивных светских дам. Его внимание привлек стоящий в другом конце зала мужчина. Черные волосы до плеч, дорогие черные одежды. Серебристая маска не позволяла разглядеть лицо незнакомца, но ледяные глаза полные мрака, отчаяния и разочарования чем-то манили Люциуса. Незнакомец был похож на одинокого демона, что-то в нем было смутно знакомо Малфою, и он сделал несколько слепых шагов сквозь яркую, но безликую толпу танцующих. Легкий кивок - знак приветствия и почтения. В руках брюнета бокал красного вина, легкая улыбка - ответное приветствие. Незнакомец ставит бокал на поднос рядом проходящего мимо слуги, и делает несколько шагов назад, будто зовя Люциуса за собой. Наверное, в первый раз в жизни Люциус делает единственный слегка робкий и неуверенный шаг в сторону безызвестности, подходя к мужчине. Незнакомец идет в пустую соседнюю залу, зовя Малфоя легким жестом руки. Гордо подняв голову, с легкой презрительной усмешкой Люциус шагает уже уверенно и властно, входя за брюнетом в пустую комнату. Малфой запирает дверь заклинанием, медленно обходит незнакомца, меряя его оценивающим взглядом. Он встает за спиной мужчины, слегка наклоняется к нему и шепчет: - Кто ты? - на губах незнакомца появляется легкая усмешка, но Люциус не замечает ее. - Ты хочешь это знать? - голос кажется смутно знакомым, властный, уничтожающий, сильный, сильнее Люциуса. - Да, - невидимая борьба. Незнакомец резко поднимает руку и небрежным движением срывает маску, бросая ее на каменный пол, и поворачивается к Люциусу. Презрение и легкий интерес в холодных серых глаз резко сменяются чувством безграничного удивления, а потом - бездонного страха. - Блек, - презрительно выплюнул он. Появившаяся злобная усмешка на губах Сириуса не предвещала ничего хорошего, Люциус хорошо знал этого человека, знал все его малейшие жесты, интонации, слова - все слишком знакомо... и больно. - Не ожидал увидеть меня, Малфой? - усмешка, издевательство в голосе. Все незначительные жесты, слова, брошенные друг другу в лицо - невидимая холодная, даже обжигающая льдом борьба. - Ты тоже ощутил всю сладость Азкабана, Люциус. Что помогло тебе выжить? Мне - месть, которую я свято берег для тебя, - Сириус медленно обошел Люциуса, сдернул с него черную маску и отбросил ее в том же направлении, где безмолвно покоилось его обличие. Черная маска с клацаньем ударилась о каменный пол, столкнувшись с серебристой маской Блека. - Ты больной, Блек, - бросил Люциус, отталкивая Сириуса. На устах анимага заиграла какая-то опасная, даже сумасшедшая улыбка. - Ты просто так не отделаешься от меня, Малфой. Слишком долго я ждал этого, - Сириус яростно толкает его к стене. Глаза в глаза. Война взглядов. Лед и пламя. - Неужели ты забыл, что между нами было? Ты променял меня на эту чертову войну, ты встал на сторону Воландеморта. И я был готов встать на его сторону с тобой. И сделал бы это, если бы не смерть Джеймса. Ненавижу тебя! - выкрикнул Сириус, в его взгляде бушевал пожар, яростно грозясь выплеснуться с потоком гнева наружу. - У нас всегда были взаимные чувства, Блек, - презрительно бросил Люциус. Сириус встретил его насмехающийся взгляд, резко повернул его лицом к стене, заводя его руки за спину. Прикрыв на мгновение глаза, он прижимался щекой к этим знакомым лунным волосам. Он с благоговением вдыхал неощутимый запах Люциуса. - Как я скучал, - дико прошептал ему Блек. Рыча, он яростно расстегнул робу на Люциусе и жадно прижался губами к его обнаженной шее, больно кусая его нежную кожу. Стон тяжелым камнем сорвался с уст Люциуса. - Ненавижу тебя! Ты заплатишь за все… любимый, - Люциуса лицом к себе, яростно прорычал Блек в перерывах между дикими, животными поцелуями. Вцепившись в роскошные волосы, он притянул его голову к страстному поцелую, кусая в кровь нежные губы. Люциус ненавидел подчиняться, Малфои не подчиняются - это было как канон в роду Малфоев. Но сейчас его гордыня и самолюбие были преклонены перед "Ним". Только "Ему" он позволял подчинять себя, и Люциусу это даже нравилось. Переплетение дикой боли и блаженного удовольствия играли в жестокие игры с его поверженным рассудком. Поцелуй заставили его выгибаться и дрожать от возбуждения. Заметив это, Сириус злобно усмехнулся и грубо отпустил его. Люциус не ожидая, что его отпустят, качнулся и уперся спиной в стену. Сириус на мгновение отстранился. Злобная ухмылка расплылась на его лице, глаза горели желанием и ненавистью, он полностью владел ситуацией, и Люциус сейчас был в его власти. Сдернув уже расстегнутую рубашку с Люциуса, он грубо схватил его за запястье и притянул в жарком поцелуе, расстегивая одновременно брюки ненавистного любовника. Сириус мгновенно расправился с остатками одежды, руки жадно обнимали, грубо ласкали, царапая до крови его белоснежную кожу, прикусывая и целуя столь любимое тело, пытаясь запомнить каждый его миллиметр, оставить напоминание о себе. Сириус резко отшвырнул от себя Люциуса, припечатывая с глухим стуком обнаженное тело к каменной стене. Он сбросил с себя одежды, небрежно бросил их в угол и медленно подошел к любовнику. Нежный поцелуй в шею - ни укусов, ни грубых движений, только ласковые руки, только успокаивающие нежные поцелуи. Анимаг нежно прикоснулся губами к мочке уха Люциуса, заставляя того застонать и расслабиться, поверив ему, поверив тому, что он не причинит боли. Сириус повернул Люциуса спиной к себе, пройдясь пальцами вдоль позвоночника, скользя во впадинку между ягодиц, заставляя Люциуса задрожать от возбуждения. Резким движением он вошел в него, заставив любовника вскрикнуть от боли. Его ноги подкосились, как его гордость и высокомерие, но он устоял, он выдержит это, выдержит ради Нег". Люциус прикусил губу и вжался грудью в стену, чтобы хоть как-то совладать с ситуацией, подаваясь немного назад, насаживаясь на член Сириуса. Боль, страсть, ненависть, возбуждение - чувства перемешались, расплываясь в фейерверке ярких красок. Сильные рваные толчки и нежное успокаивающее поглаживание по спине - яростная боль резко сменялась не менее диким удовольствием. Тесные горячие оковы породили бушующий взрыв оргазма, накатывающего на Сириуса. Почувствовав, как внутри разливается тепло семени, Люциус задрожал: его поглотило тоже чувство. Блек резко вышел из него, выпустив из объятий ненавистного любовника. Люциус обессилено сполз по стене и сел на пол, глядя в карие глаза Блека. Битва закончена. Он проиграл, как всегда… Ему… - Это была расплата, Люциус, - холодно произносит Сириус. - Расплата за любовь, - тихо добавляет он. Люциус обессилено сидит на полу, смотря в никуда. Он не может поднять голову и взглянуть на него, только слышит его слова, ранящие сердце, чувствует пристальный взгляд, шуршание одежд, знает, что захлопывается дверь… *** По одинокой пустынной улице идет человек. Он один - его спутник только бездушный моросящий дождь и пронзающий отчуждением ветер. У него нет дома - того теплого уютного места, где ему будут рады, нет пути - его жизненный путь был полностью сломлен Им, нет предназначения - он отказался от всего, ради Него. Он откидывает свои длинные светлые волосы с утомленного лица. Прохладные капли дождя стекают по его каменному лицу, заменяя ему слезы. Он не умеет плакать, так почему капли дождя имеют солоноватый привкус слез? конец |